Не нужно делать из нас врагов

Здравоохранение — особая сфера. Врачи берут ответственность за рождение и смерть человека, поэтому спрос с них тоже особенный. «Столица С» не раз предоставляла возможность высказаться людям, имеющим претензии к медикам. А на что жалуются сами врачи? Каким они видят будущее отечественной медицины? Перейдет ли на рыночные рельсы лечебное дело? О настоящем и будущем медицинского обслуживания ОЛЬГА ВОРОНИНА беседовала с министром здравоохранения РМ Анатолием Гулиным.

Разговор начался с неприятного вопроса. 19 апреля «С» опубликовала статью «Захаров наказал Минздрав», после чего многие врачи отказались сотрудничать с газетой. На вопрос, давал ли Минздрав РМ указания на этот счет, министр ответил просто: «Я вообще не склонен тратить время на выяснения отношений. Человеческая жизнь коротка, и тратить ее на различные разборки не собираюсь. Уверен, в любой ситуации нужно делать добро. Может быть, поэтому я и стал врачом. Это когда стремление помочь людям заключено в крови. Иначе бы врачи не носили белый халат».

Когда врач становится чиновником, его желание делать добро как-то обюрокрачивается?

— Врачебная сущность въедается в нас настолько сильно, что никакие должности не вытравят. Чиновники в белых халатах все равно остаются врачами.

Но ведь невозможно страдания каждого пациента пропускать сквозь себя. На это никаких сил не хватит! Поэтому многие медики дистанцируются от больного…

— Поверьте, каждый пациент оставляет след в нашей душе, а смерть — неизгладимые раны. Вы не представляете, что значит для врача гибель больного, несмотря на все усилия по его спасению. Этот психологический удар не сравнить ни с чем. Долгое время сверлит одна мысль: все ли я правильно сделал? Бывает, чувство вины не дает покоя долгие годы. Никакая, даже самая толстая душевная броня здесь не помогает! Поэтому профессиональным заболеванием врачей является синдром эмоционального выгорания. Средняя продолжительность жизни хирургов сегодня составляет 52 года против 69 лет для среднестатистического россиянина. А в середине тяжелых 1990-х годов этот показатель вовсе снижался до 49 лет!

Вы считаете, что Александр Захаров был не прав, подав судебный иск на Минздрав РМ?

— Каждый сам решает, как поступить. Еще до публикации я встречался с пациентами диализного центра, чтобы разобраться в ситуации и узнать об их проблемах из первых рук. Пришли все, кроме героя вашего материала, и я даже переживал по этому поводу. Сегодня нет проблем с лекарственным обеспечением этой группы пациентов. Все их пожелания приняты к сведению. Мы многое делаем для того, чтобы люди с почечной недостаточностью получили шанс на жизнь. Еще два года назад в отделении диализа республиканской больницы наблюдалось всего 23–24 пациента. С появлением специализированного центра гемодиализ стали получать более 100 человек. Это не значит, что больных с почечной недостаточностью стало больше. Увеличилось количество пациентов, которым мы можем оказать помощь. Как правило, они проходят процедуру три раза в неделю. Стоимость одной — 5500 рублей плюс 10,5 тысячи рублей уходит на медикаменты для каждого больного. Все это оплачивает республиканский бюджет. Также мы прилагаем немало усилий по выявлению нефрологических больных, чтобы никто не остался за бортом. Сейчас еженедельно в диализном центре ведет прием главный нефролог республики, специалист из консультативной поликлиники РКБ постоянно ездит по районам на осмотр больных. Мы изучаем возможность создания межрайоных диализных центров. Профильное отделение откроется на базе новой РКБ, где будет установлен аппарат для детоксикации не только почек, но и печени. Сегодня это необходимо сотням больным. Мы делаем все, чтобы жители республики получали самую высокотехнологичную и квалифицированную помощь. Недавно наши главные врачи посетили университетскую больницу Кельна, имеющую огромный авторитет в медицинском сообществе, и заключили соглашение о сотрудничестве. Договорились, что при необходимости будем посылать в Кельн тяжелых больных, а также медработников на учебу. Мы установили связи с ведущей клиникой немецкого города Аахен.

Главная претензия Захарова — это недобросовестное обеспечение его льготными лекарствами. Кто же все-таки виноват в том, что в аптеках отсутствуют нужные медикаменты?

— Причины разные. Нередко виноваты фирмы-поставщики. Бывает, каких-то препаратов просто нет в стране — не завезли вовремя из-за рубежа. К сожалению, российский фармацевтический рынок на 80 процентов состоит из импорта, это тоже необходимо учитывать. По обеспечению льготными лекарствами Мордовия занимает лидирующие позиции в стране. Локальные недопоставки мы быстро закрываем. У Минздрава РФ претензий к нам нет.

Тандем

По словам Гулина, нередко СМИ противопоставляют медика и пациента. Появляются публикации на тему убийц в белых халатах, заговора врачей-вредителей и т. д. «Не нужно делать из нас врагов! — говорит министр. — Больной доверяет доктору свою жизнь. Вряд ли он обратится в таком случае к врагу! Нужно понять: врач и больной — это не два противоборствующих лагеря, это тандем, от сотрудничества которого зависят здоровье и жизнь».

Но вот жители России не очень любят обращаться к докторам. По-вашему, это происходит от недоверия к людям в белых халатах или наплевательского отношения к собственному здоровью?

— Да, у нас зачастую обращаются к врачам, когда болезнь уже сильно запущена и буквально приперла к стенке. Такая уж в России сложилась культура — не принято тратить время на заботу о своем здоровье. Мы не ценим его до тех пор, пока не потеряем. Иногда люди стыдятся обращаться к врачу с какими-нибудь «нехорошими» симптомами, предпочитают проконсультироваться у знакомых или в Интернете. Недоверие к медицине, думаю, здесь стоит на последнем месте.

Еще у нас не любят ходить в поликлинику из-за длинных очередей…

— Безусловно, мы работаем над этой проблемой и в ближайшее время, думаю, увидим положительный результат. Но вот интересный момент. Всех раздражают очереди в лечебных учреждениях, хотя врач обязан провести комплексный осмотр каждого больного, а на это нужно время. Но никого не раздражают, к примеру, 40-минутные очереди к парикмахеру, все сидят и спокойно, терпеливо ждут, когда мастер освободится. Просто если человек не готов тратить время на свое здоровье, то его будет раздражать каждая минута, проведенная в ожидании приема. Вообще россияне склонны ругать все отечественное. Нам кажется, что все хорошее где-то там, на Западе, а у нас «как всегда». Мы ругаем скорую помощь, которая приезжает через 20 минут после вызова, и не знаем, что в Европе и США экстренную помощь оказывают парамедики. То есть медработники со средним профессиональным образованием из аварийно-спасательных или военных подразделений. Причем на вызов помимо аварии и несчастного случая они выезжают далеко не всегда и не сразу. Сначала рекомендуют по телефону принять какие-нибудь таблетки, а к пациенту едут только в случае ухудшения самочувствия. Благополучный Запад не тратит деньги налогоплательщиков на пустяки. Только у нас врачи скорой помощи приезжают, чтобы померить бабушке давление или пощупать дискомфортный живот. Одна моя знакомая из Англии рассказывала, что ее соседка с разрушенным коленным суставом ждала бесплатной операции четыре года. А у нас требуют заменить сустав на следующий день после диагноза. И мы делаем все, чтобы проблема больного решилась как можно быстрее. В течение года удовлетворяем все заявки. У нас действительно социальное государство, такой заботы о широких слоях населения, наверное, нет нигде. По крайней мере, в здравоохранении. Обратиться к врачу на Западе — это дорогое удовольствие даже для богатых людей. Медицинскую страховку там имеют далеко не все по тем же причинам. А это значит, что больного примет далеко не каждая больница.

Деньги

При этом США тратит на медицину в 30 раз больше, чем социально ориентированная Россия — 16,2% ВВП против наших 5,6%…

— Вы знаете, за последние два года на медицину направлены такие финансовые потоки, каких никогда не было. Только Мордовия в течение 2011–2012 годов получит дополнительно 1 миллиард 855 миллионов федеральных средств на модернизацию здравоохранения. Плюс 428 миллионов рублей на онкологическую программу и 609 миллионов из фонда ОМС, более 1 миллиарда из бюджета республики. Это почти 3,5 миллиарда рублей! Данные средства пойдут на закупку оборудования, ремонт медучреждений, внедрение новых стандартов лечения, а также на зарплату медработникам. Сегодня мордовский врач получает в среднем 12 тысяч рублей. В конце 2012 года его зарплата достигнет 20 тысяч рублей. Сумма, конечно, не бог весть какая большая, но внушает оптимизм.

Какое медучреждение республики необходимо срочно модернизировать?

— Противотурберкулезный диспансер, глазную и инфекционную больницы. Есть еще несколько объектов, все они включены в программу модернизации на 2011–2012 годы.

Сегодня зарплата больничным врачам начисляется по количеству койко-мест, а в поликлиниках по числу принятых больных. Значит, государство делает медиков заинтересованными в нездоровом населении…

— Не сам врач, а лечебное учреждение получает финансирование от количества принятых и пролеченных больных. Планируется ввести новую систему оплаты труда медработников по так называемому законченному случаю. Например, больному с гастритом положено пролежать в больнице 12 дней. На что выделяется определенный объем средств, в том числе с учетом зарплаты медработника. Если больной пролежал две недели, то клиника все равно получит деньги за 12 дней и понесет убытки за лишние два дня. По жизненной необходимости срок пребывания пациента с сохранением оплаты врача может быть увеличен решением специальной комиссии. Ряд республиканских клиник уже перешли на эту систему. Она заставит врачей не тянуть с лечением пациентов, и в этом ее преимущество. У нас, как правило, больной в первый день ложится, обустраивается в палате, на второй только начинает сдавать анализы, на третий проходить обследования и т. д. В то время как плановый пациент должен поступать в стационар уже со всеми необходимыми анализами и обследованиями. Например, в Германии средний срок пребывания больного в медучреждениях — 8,5 дня. Плановые хирургические больные оперируются в первый день поступления. Это говорит о том, что немцы более эффективно организовали процесс лечения.

Чтобы поступить в больницу со всеми необходимыми анализами и обследованиями, наши поликлиники должны быть оснащены необходимым оборудованием, лабораториями и обзавестись соответствующими специалистами…

— Сегодня оснащенность медучреждений Мордовии диагностическим и лабораторным оборудованием находится на высоком уровне благодаря различным федеральным и республиканским программам. У нас есть почти все, чем располагают немецкие клиники. Другой вопрос — умение эффективно использовать оборудование. Для этой цели мы реализуем большую программу подготовки кадров, через которую пройдет 600 человек. Наши специалисты простажируются в Германии и ведущих медучреждениях России. Например, сейчас 14 медиков обучаются передовым технологиям в старейшем научно-практическом онкологическом учреждении Европы — Московском институте им. Герцена.

Здоровье

Какую оценку вы бы поставили здоровью жителей республики?

— Наверное, троечку. Как и образу жизни, который ведет наше население. Как говорит Библия, корень большинства болезней — в наших грехах.

Считается, что здоровье человека лишь на 8–10% зависит от медицины. 20% приходится на наследственность,
20% на экологию и 50% — на образ жизни. Вы согласны с этим?

— Согласен, но считаю, что чем больше происходит финансовых вливаний в медицину, тем сильнее она влияет на здоровье общества. Например, в Мордовии действуют 4 сосудистых центра, один из которых регионального значения, и за это время на 5% снизилась смертность от сердечно-сосудистых заболеваний. Сейчас мы думаем над созданием еще нескольких подобных центров в районах республики. В скором времени на базе 4-й городской больницы откроется прекрасно оснащенный травмацентр, куда будут поступать пострадавшие в ДТП, при несчастных случаях, катастрофах и т. д. Надеемся тоже получить в этой области снижение смертности.

Анатолий Николаевич, вам никогда не приходило в голову, что медицина во многом нарушает законы эволюции, по которым должны выживать только сильнейшие? Спасая слабых, мы ухудшаем генофонд человечества.

— Это спорный вопрос. Конкретного пациента волнует его собственная судьба, а не человечества в целом. Задача медицины заключается здесь в недопущении патологии, особенно у детей. Поэтому сегодня мы всеми силами развиваем перинатальный (эмбриональный) и неонатальный (новорожденный) скрининг ребенка — комплекс массовых диагностических мероприятий для поиска грубых аномалий развития на ранних стадиях развития плода.

Модель

По какому пути должно идти наше здравоохранение?

— Думаю, это до конца не решенный вопрос. Главное, не сделать из врача лакея «чего изволите-с». По этому пути мы точно идти не должны. Понятно, что для каждого пациента его недуг — самое важное событие в мире, требующее немедленного внимания. Больной палец всегда ближе, чем умирающие от голода дети в Сомали. Не стоит терять уважение к врачу и его труду, как и требовать его услуг окриком: «Эй, человек!» К сожалению, в российском обществе уровень взаимоуважения гораздо ниже, чем уровень доходов. Нам ничего не стоит облить друг друга грязью, очернить, оклеветать…

Наверное, это происходит потому, что человеческая жизнь совершенно не ценится в России. Мы не следим за своим здоровьем, находимся на первом месте в мире по абортам и, конечно же, не уважаем окружающих…

— Возможно, вы в чем-то правы. Но человек не ценит жизнь до тех пор, пока не посмотрит смерти в глаза. Тогда он начинает относиться к окружающим совершенно иначе. Но такой метод воспитания излишне радикальный, иногда он заканчивается летальным исходом. Лучше заняться повышением культуры общества и отдельно взятого человека.

Многие чиновники предлагают модель здравоохранения, где медицина рассматривается как бизнес. Врач является поставщиком услуг, а пациент — клиентом, который их оплачивает. Как вы к этому относитесь?

— Такая модель может быть только в обществе хищников, поедающих друг друга. Я считаю, что мы должны сделать все, чтобы доктор получал достойную зарплату, но при этом не скатился на уровень продавца. Врач ни при каких обстоятельствах не должен видеть в больном клиента, а только страдающего человека. Задача медика — не оказать услугу, а помочь. Не представляю, как совместить клятву Гиппократа и законы свободного рынка. Как врач может оставить больного умирать только потому, что тот не оплатил счет. Тогда это уже не врач. Реформа российского здравоохранения, которая сейчас набирает обороты, не предусматривает рыночной модели медицины.

Но московская медицина уже давно живет по законам рынка. Сегодня там работают много врачей из регионов, которые едут в столицу не лечить, а зарабатывать…

— Это беда мегаполисов, где нет зависимости от общественного мнения, там «не стыдно от людей». Преимущество провинциальной медицины в том, что, во-первых, здесь работники не избалованы большими деньгами, в людях еще осталась человечность. А во-вторых, вес общественного мнения достаточно высок. В небольшом городе все друг друга знают, поэтому неэтичный поступок медика очень скоро выплывает наружу. Таким образом, поддерживается равновесие между зарабатыванием денег и принципом «не навреди». В мегаполисах этот баланс нарушен. Ко мне нередко обращаются пациенты, получившие консультации столичных светил. Я смотрю рекомендованные препараты и понимаю, что они выписали именно то, за что получают деньги от аптек.

В Мордовии есть случаи, когда врач находится на содержании аптеки?

— Мне такие случаи неизвестны. В целом медицинское сообщество республики — здоровое, без признаков заражения стяжательством. Хотя непогрешимых, как известно, нигде нет.

Насколько Москва оттянула мордовские медицинские кадры?

— Сегодня отток наших медиков в столицу и Подмосковье значительно сократился. Некоторые уже возвращаются. Больше всего от утечки профессионалов пострадали поликлиники. Думаю, в скором времени ситуация исправится, так как узким специалистам будут доплачивать к зарплате 5 тысяч рублей.

Отдельный вопрос

Вы считаете, что у человека есть душа?

— Наверное, каждый медик верит в Бога. Наша работа рано или поздно обязательно подталкивает к вере. Приходит осознание, что врач — это орудие в руках Творца. Правда, не все об этом открыто говорят. Мне в этом отношении, наверное, проще других. Я родился в селе, где было много верующих, поэтому с детства знал, что есть Бог и душа.