Изучение истории городов – одна из важнейших проблем современной исторической науки. Даже популярные средства массовой информации в наши непростые дни начинают изучать жизнь малых городов. Ретроспективный взгляд на развитие экономики и культуры городов помогает решить многие актуальные вопросы современного экономического и культурного развития общества, восстановить забытые страницы истории, содействует патриотическому воспитанию людей.
В научном плане комплексное исследование этой проблемы оживилось со второй половины 50-х годов. Одним из центров исследования с 1971 года на историческом факультете МГУ им. Ломоносова стала лаборатория истории русских городов. Её задача – накопление и обобщение материалов по истории городов России. Очень многое сделано для изучения истории Москвы, городов «Золотого кольца». Настал черёд изучения истории небольших городов центра России и более отделённой провинции, не имеющих столь древней истории, но сыгравших, тем не менее, свою роль в прошлом и отразивших в своей судьбе все перипетии непростой отечественной истории.
«Белые пятна», безусловно, существуют и в истории нашего города. Одним из малоизученных эпизодов в историческом развитии края, на мой взгляд, является тема крестьянской войны второй половины XVIII века.
Известно, что в это время произошли большие перемены в положении дворянства и крестьян. Привилегии дворянства, распространившиеся на все сферы общественной жизни, достигли высшей точки. В 1762 году, согласно императорскому указу, оно было освобождено от военной и государственной службы, до того считавшейся обязательной. Этот указ «О вольности дворянской» открывал феодалам широкие возможности для хозяйственных занятий в своих имениях. Крепостное крестьянство было низведено до положения рабов. Произвол дворян – крепостников достиг крайних пределов.
Всё это в совокупности вызывало многочисленные крестьянские волнения в стране, которые в 70-х годах XVIII в. вылились в крестьянскую войну под руководством Е. И. Пугачёва. Начавшись 17 сентября 1773 года под Яицким городком, восстание осенью 1773 года быстро охватило всё Поволжье. Вскоре пламенем народной войны были охвачены районы Урала, Сибири и Центральной России. На подавление восстания были брошены хорошо вооруженные войска и лучшие генералы.В сражении у Казани пугачевцы были разбиты.
Потеряв всю артиллерию, Пугачёв с небольшим отрядом перешёл на правый берег Волги и вступил на территорию, где большинство населения составляли крепостные, а также государственные крестьяне из татар, чувашей, марийцев и мордвы. Собрав многочисленную армию, Пугачев занимает города Курмыш, Алатырь, Саранск. Из Алатыря на Саранск повстанцы двигались через Ардатов, Атяшево, Чамзинки, Атемар. Крестьяне встречали Пугачёва как своего освободителя, сотни и тысячи мордовских, татарских и русских крестьян вливались в состав войск Пугачёва или же создавали самостоятельные отряды и по его указанию вступали в сражения с правительственными войсками.
27 июля 1774 года, рано утром, Пугачёв со своей армией появился на Посопной горе, в городе Саранске; зазвонили колокола во всех церквях. Пугачёв был торжественно встречен архимандритом Петропавловского монастыря Александром и монахами во всём блеске церковного облачения, с иконами, хлебом и солью. Сразу же были выпущены из тюрьмы все колодники-крестьяне, работные люди, открыты соляные амбары, принадлежавшие ростовщикам, и розданы бесплатно тысячи пудов соли беднейшему населению.
Пугачёвцы поддержали крестьян окрестных сёл, которые по своей инициативе начали поиски бежавших помещиков и царских чиновников. За три дня пребывания Е. И. Пугачёва в Саранске, по данным А. С. Пушкина, было казнено 300 дворян, царских чиновников, купцов и духовных лиц, из них 62 городских жителя. Был казнён и уездный предводитель дворянства генерал-майор Синягин.
28 июля новый воевода Шахмаметьев собрал население города для торжественной встречи с «государём Петром Фёдоровичем». Пугачев выступил с именным указом, в котором выразил благодарность всем, кто остался верен его «царской короне» и повелел воеводе править верным ему народом в «силу указных узаконениев не чиня напрасно никому обид и налог». С теми же, «кто бежал и как сысканы будут», предлагается поступить «как с действительными злодеями, бунтовщиками и изменниками своему государю». Вскоре был подготовлен новый манифест, который явился настоящей жалованной грамотой крестьянству. В нём отменялись крепостной гнёт и подати, даровались крестьянам свобода, земля и рыбные ловли. Манифест по существу являлся своеобразной хартией, на основании которой предстояло создать новое, мужицкое царство.
30 июля, в связи с приближением правительственных войск, Пугачёв покинул Саранск и двинулся на Пензу. Однако уход Пугачёва не ослабил борьбу крестьян Мордовии против феодало-крепостников. Особенно мощное крестьянское движение развернулось летом и осенью 1774 года в Инсарском, Саранском, Краснослободском и Темниковском уездах.
Как же протекало крестьянское восстание на территории Краснослободского уезда и какие слои населения принимали в нём активное участие? Чтобы ответить на эти вопросы, обратимся к материалам генерального межевания (1782 – 1797гг.) и материалам 3, 4 и5 ревизий, проводившихся с 1762 по 1796 год. Ревизии – это особые переписи населения для обложения подушной податью вне зависимости от возраста и трудоспособности. Они проводились с 1718 года. Последняя, десятая, была проведена в 1857-1859 годах. Благодаря материалам ревизий можно получить довольно точное представление о социальном составе населения.
Подавляющее количество населения в Краснослободском уезде составляли крестьяне: их насчитывалось 22261, что составляло 94,39 процента всего населения. Особенностью нашего края, в отличие от Инсарского и Саранского уездов, было немногочисленное дворянство – 78 человек, или 0,33 процента. Городское население представлялось 294 представителями этого сословия. Как и в Темниковском уезде, в Краснослободском была довольно большая прослойка духовенства – 505 служителей церкви, или 2,14 процента населения.
К концу XVIII века, по материалам пятой ревизии, население уезда составило уже 29585 человек. Крестьянство уезда было неоднородно по своему составу. Большая группа крестьян описываемого периода относилась к дворцовым. По материалам этой же ревизии, она включала 8764 человека, или 39,4 процента всего населения. Довольно большой процент населения (22,3), или 4961 человека мужского пола, относился к государственным крестьянам. Они несли все тяготы и налоги непосредственно в пользу государства. Их доля была настолько тяжела, что наблюдалось стремление к переходу в крепостные. Кроме дворцовых и государственных, в уезде было небольшое число экономических крестьян: 2161 человек.
Второй и немаловажной особенностью нашего уезда был небольшой процент (по сравнению с другими уездами) крепостных, или помещичьих крестьян: 28,6 процента всего населения.
Небольшая группа посессионных крестьян обслуживала, как впрочем и экономические, три железоделательные завода.
Ещё одной особенностью нашего края являлось применение вольнонаёмного труда на винокуренных заводах.
Все категории крестьян и работные люди уезда, доведенные до ожесточения, с нетерпением ждали «государя Петра Фёдоровича».
События, разыгравшиеся на территории уезда в июле – августе 1774 года, дошли до нас благодаря статье И. Беляева «Пугачёвский бунт в Краснослободском уезде», напечатанной в «Пензенских губернских ведомостях» за 1865 год. Интересна история этого документа. Он был заказан одним из любителей истории края в Пензе, но там не сохранились эти номера газеты, и поэтому они были присланы из Москвы. Ксерокопия статей находится в фондах Краснослободского краеведческого музея. Благодаря директору Марии Владимировне Митиной мы имеем возможность познакомиться с редкими документами по истории края у нас, в Краснослободском районом краеведческом музее.
По мере продвижения Е. И. Пугачёва к Саранску, всё более неспокойно становилось и в Краснослободском уезде. Особенно неуютно чувствовали себя помещики, воеводы и царские чиновники. Краснослободский уезд, к этому времени был достаточно большим по территории и поэтому был разделён на волости: Краснослободскую и Маколовскую. Восстание первоначально вспыхнуло в восточной части уезда, в Маколовской волости, в которую входило 13 селений.
По окладным книгам за 1774 год (материал приводится в статье и. Беляева) мы можем назвать эти сёла: Мордовские Полянки, Мокшалей, Козловка, Никольское, Архангельское, Ново-Никольское (Синдрово), Федоровка и другие. Среди крестьян Маколовской волости, подобно степному пожару, разнеслась молва, что государь идёт в Саранск и что намерен истребить ненавистных господ, что надо вести к нему помещиков, попов «для повешенья» и что за каждого обещана награда до 25 рублей.
Некоторые крестьяне деревень Фёдоровка и Мокшалей отправлялись в Саранск для того, чтобы поступить в казаки. Марксистские историки, анализируя причины поражения восстания, обычно одной из главных называют отсутствие программы у восставших. Ещё одной особенностью восстании в мордовском крае являются более сильные элементы организации. Свидетельством тому служат хотя бы «указы» и «манифесты» ставки Е. И. Пугачева, в частности, манифест от 28 июля 1774 года, объявленный жителям г. Саранска.
Этот манифест был разработан в Саранске штабом Пугачева, он венчал труды пугачёвской ставки по выработке идейной платформы движения. Это была своеобразная программа восставших периода 1774 года. Манифест освобождал крестьян от крепостной зависимости и навечно переводил их в казаки – независимое сословие, которое являлось бы идеальной формой общественного устройства свободных людей.
Помещики, представители царской администрации уезда укрывались в большом Мокшанском лесу. Находясь в Саранске, Пугачёв рассылает казаков по окрестным сёлам. В июле 1774 года 20 восставших выехало в село Маколово, которое было центром волости. В селе находился особый чиновник - управитель дворцовых дел Дмитрий Федоров. Он управлял дворцовыми крестьянами целой волости. Находясь в глуши, вдали от центральной администрации, Фёдоров злоупотреблял своей властью, как, впрочем, и другие чиновники. Услышав о приближении группы восставших, он бежал через Фёдоровку и деревню Вертелим по дороге в Красную Слободу. Добравшись до Ново-Никольского (Синдрово), он укрылся в Большом мокшанском лесу.
Тем временем казаки прибыли в Маколово. Они нашли старосту. Гости, по выражению Беляева, были «по сердцу маколовских крестьян». Выслушав волю «Петра Фёдоровича», крестьяне разгромили хоромы Фёдорова. Совсем не повезло двум канцеляристам – Степану Снежинскому и Семену Дубровскому, которые входили в состав волостной администрации. Снежинский был пойман дома и повешен. Ничего не знавший о восстании Семён Дубровский, ездивший по служебным делам и возвращавшийся в Маколово, был пойман в селе Голицино, где и был повешен. Данные подтверждаются архивом уездного суда за 1774 год. Снежинский значится как убитый и в «Истории Пугачёвского бунта» А. С. Пушкина.
Борьба против помещиков и царских чиновников на территории уезда сочеталась, особенно в мордовских сёлах, с религиозной. Известно, что важнейшей частью политики самодержавия по укреплению общерусских феодальных порядков в Поволжье была христианизация здешних «иноверцев». В 30-х гг. XVIII в. правительство создало специальную контору «новокрещенских дел» с местом нахождения в Казани. Кроме принятия насильственных мер, ей рекомендовалось обращать язычников в христианскую веру путём всевозможных подачек и льгот. Однако все меры не давали желаемых результатов. Поэтому крещение мордовского населения проводилось в основном насильственными способами. Вот почему священники зачастую тоже подвергались нападению. Скажем, в селе Хлыстовка другая группа восставших, кроме помещиков или чиновников, казнила священника Ивана Яковлева.
27 июля несколько дворян, бежавших из Саранска, ничего не знавших о восстании в Маколове, подверглись нападению. Помещики, свернув в сторону, увидели крестьян села Фёдоровка. Упросив их ничего не сообщать восставшим, они спрятались в овраге. Маколовские крестьяне, обыскав лес, нашли коляску да две кибитки. Был пойман помещик Никита Степанов, крестьяне привели его в Маколово, где он и был повешен.
И. Беляев в своей статье, казалось бы, специально акцентирует внимание на казнях, которые сопровождаются погромом барских усадеб. Создаётся впечатление, что автор сочувствует представителям правящего класса. Позволю обратить внимание читателей на время опубликования статьи – 1869 год. Неудовлетворённость реформой 1861 года поднимала крестьян на борьбу. В недрах России зрела новая, более крупная крестьянская война. Полагаю, автор намеренно возвращается к событиям XVIII века. Он не может симпатизировать пугачёвцам – И. Беляев выступает с официальной точки зрения, то есть осуждает восставших.
Тем временем пламя восстания целиком охватило всю восточную часть Краснослободского уезда. Здесь в середине 1774 года развернул свои боевые действия трёхтысячный отряд литейщика Инсарского железоделательного завода С. Мартынова. Восставшие разгромили троицко-острожский винокуренный завод (это был казённый завод, находившийся близ села Синдрово), сивинский, виндреевский и другие железоделательные заводы. В отдельных сёлах Савелий Мартынов делал попытки установить местное крестьянское самоуправление, избираемое сельскими сходами. Например, в селе Сивинь он собрал крестьянский сход, зачитал указы Пугачёва и выбрал из крестьян старосту, который должен был управлять селом так, как «указы повелевают».
Опираясь на отряды восставших, крестьяне сёл уезда расправляются со своими помещиками, представителями царской администрации, заводчиками. В село Синдрово прибыли представители восставших маколовских крестьян. Они искали управителя Федорова. Синдровцы ответили, что он вместе с управителем троицко-острожского казённого винокуренного завода бежал в лес. Вместе с синдровцами маколовцы искали их, но не нашли. Неприятные минуты пережил владелец сивинского и Авгурского железоделательных заводов купец первой гильдии Андрей Тарасович Миляков. Узнав о восстании, он бежал в Москву.
В первых числах августа 1774 года развернул боевые действия отряд Петра Ефстафьева, дворового человека инсарского помещика Ряженцева. Восставшие разгромили лухменский винокуренный завод помещика Салтыкова и 3 августа вошли в Троицк. Жителям города Естафьев объявил, что они «освобождаются от всяких казённых податей на девять лет, да не будет с них рекрут семь лет».
Несмотря на восстание, помещики и чиновники пытались тайком пробраться через уезд. Это пытался сделать помещик села Столыпино саранского уезда капитан Данила Столыпин. Недалеко от Шаверок он был схвачен и передан в село Тенишево, оттуда был направлен в Гумны и, наконец, в Красную Слободу.
Крестьяне выполняли договор, то есть ловили помещиков и отдавали их казакам для суда над ними. К началу августа восставшие подошли к Красной Слободе.
Краснослободский воевода секунд-майор Иван Васильевич Салунский не смог вовремя бежать. Несколько раз он посылал донесение к Михельсону с просьбой о присылке войск. 4 августа восставшие на 12 парах лошадей появились в деревнях Лепьевка и Лосевка. Помещик Лосев бежал и прятался в Большом мокшанском лесу. 6 августа Евстафьев с боем прорвался к красной слободе, и все городские колокола приветствовали восставших. Как и в Саранске, они были встречены представителями духовенства – у Троицкого собора во главе с протопопом Федором Федоровым. Священники были в торжественном одеянии с особо почитаемыми иконами. По этому поводу в соборе был отслужен торжественный молебен, причем соборный диакон провозгласил многолетие «императору Петру Федоровичу с государыней». Был схвачен воевода Салунский с секретарём Тютрюмовым. Вскоре они были казнены. По распоряжению Естафьева были выпущены из тюрьмы все арестованные. Были открыты государственные амбары и безвозмездно было роздано 5860 пудов соли.
Позволю себе напомнить, что продажа соли была монополией государства, однако чиновники наживались на её продаже, использовались непроверенные весы, разница в цене также присваивалась чиновникам.
Несмотря на казни, в городе произошла довольно курьёзная сцена с канцеляристом Архиповым. Восставшие пришли в его дом и заявили, что убьют его. Чиновник предложил за свою жизнь 25 рублей, причем обильно угощал незваных гостей. По мере угощения приходили новые «гости», требовали деньги – Архипов всех угощал и раздавал всем по 5-6 рублей. Несмотря на курьёзность этой сцены, канцелярист остался жив. Хотя протопоп Фёдоров торжественно встречал восставших, дом его, равно как и других священнослужителей, подвергся разгрому, а дом священника Покровской церкви превратился в склад реквизированного. Правда, повстанцы раздавали всю добычу и беднейшим слоям населения Краснослободска.
Было также роздано большое количество хлеба, принадлежавшего купцам города и уезда. Надо сказать, что повстанцы, упразднив воеводскую канцелярию, создали повстанческое самоуправление, которое успешно функционировало до прихода правительственных войск не только в городе, но и в ряде окрестных селений.
Приблизительно в это же время происходит восстание в селе Колопино. Восставшие отправились на винокуренный завод, где вместе с казаками искали управляющего Колотильщикова. Колопинцы жаловались на заводского сержанта Никиту Голова. Ненависть к Голову была так велика, что он был казнён.
После этого отряд Савелия Мартынова при поддержке крестьян окрестных сёл прибыл на Рябкинский завод, где правили суд по манифесту «Петра Фёдоровича». Восстание перекинулось и на северную часть уезда.
Значительно пополнив свой отряд за счёт горожан и крестьян соседних сёл, Евстафьев из Краснослободска пошёл на Темников. Через село Селищи, где к нему присоединилась часть крестьян, он прибыл в Урей. Из местных помещиков был схвачен только один – престарелый 70-летний гвардии капрал князь Василий Тимофеевич Девлет-Кильдеев. Он тоже был казнён.
После наказания урейского помещика восставшие были в следующих сёлах: Чукалы, Ельники, Аракчеево, Кабаново. В Кабанове их ожидала неудача: помещик Кабанов зарыл всё ценное, надел рваный зипун и на простой телеге бежал в Арзамас. Отряд Евстафьева без какого-либо сопротивления занял Темников.
Действия повстанческих отрядов на территории Краснослободского и Темниковского уездов были настолько внушительными, что воевода города Кадом Мамонтов просил у правительства «прислать как наискорее возможно тысячную команду с пушками».
После упорных боёв с правительственными войсками под Темниковым Евстафьев взял курс на Керенск, где находился штаб главнокомандующего карательной армией графа Панина, и 17 августа осадил город. Однако город не взял и отступил с большими потерями. В конце августа он вёл тяжёлые бои под Троицком, затем вновь захватил Краснослободск, где в его отсутствие были восстановлены органы царского управления.
Захватив в Краснослободске пушки и боеприпасы, Евстафьев со своим отрядом пошёл на Тамбов. Озлобление против дворянства было настолько сильно, что крестьяне собирались группами и устраивали облавы. В деревню Русское Маскино приехали крестьяне села Сивинь и предложили устроить облаву на скрывающихся в Большом мокшанском лесу господ. К ним присоединились и крестьяне села Мордовское Маскино. Был собран отряд, человек сто. Под Лаушками они нашли скрывающегося управителя Троицко-Острожского винокуренного завода Колотильщикова, которому, впрочем, удалось бежать. Краснослободская воеводская канцелярия, которая образовалась после первого ухода отряда Естафьева на Темников, бездействовала, хотя, впрочем, посылала прошение за прошением с просьбой прислать воинскую команду.
Восстание после этого переместилось в Троицк. Здесь был создан отряд под предводительством дворового человека Кузьмы Егорова – воеводы Столковского, Дмитрия Петрова – дворового управителя дворцовых сёл Половинкина. Был сформирован отряд в две тысячи человек из крестьян окрестных сёл.
Воинской команде в жестоком бою удалось разгромить восставших. Некоторое число их было схвачено, их доставили в Краснослободск. Правительственная администрация террором наводила порядок. Возле Краснослободска и тех сёл, где были восставшие, поставили виселицы, колесо и глагол (виселица в форме буквы «Г» для повешения за ребро).
Наказание настигло и краснослободское духовенство, которое прямо или косвенно принимало участие в торжественной встрече пугачёвцев. Все они, то есть священники, были отстранены от должности и подвергнуты проклятью. Таким образом, в церквях города не было богослужений и обрядов. Поэтому Тамбовской духовной канцелярией сюда были назначены два священника из города Козлова – Алексей Макашов и Иван Данилов.
9 сентября всех провинившихся священников предали гражданскому суду. Однако в отличие от архимандрита Александра, настоятеля Саранского Петропавловского монастыря, который был расстрижен и закован в железо, краснослободское духовенство отделалось испугом. 28 января 1775 года было прислано предписание от графа Панина – от «долговременного караула освободить и представить о всём том на разрешении к епархиальному Архиерею». Духовенство вернулось к богослужению и обрядам по своим приходам.
Совершенно иной была крестьянская судьба. 6 ноября 1774 года граф Панин утвердил присланный список лиц, прямо или косвенно принимавших участие в восстании. В зависимости от участия в нём крестьяне приговаривались к смертной казни и различным наказаниям. Некоторых, вина которых была не особенно велика, били кнутом и урезали уши, другим доставалось несколько десятков ударов кнута.
По всем дорогам и на горе, особенно на Шаверской, были расставлены виселицы с казнёнными и видны они были на 20 вёрст.
Казнённые пугачёвцами были торжественно похоронены. В «Памятной книжке Пензенской губернии на 1911 год, изданной в Пензе губернским статистическим комитетом, говорится, что в Краснослободске «близ собора была могила воеводы Салунского, секретаря Тютрюмова и помещика Столыпина», убитых пугачёвцами.
Где же были похоронены казнённые пугачёвцы? Буквально прошлым летом один молодой горожанин, археолог- любитель рассказывал следующее. Раскапывая холм возле летнего загона для скота на лугах, он обнаружил человеческие останки. Вполне вероятно, что это останки казнённых пугачёвцев, принявших мученическую смерть за землю и волю.
Таким образом, исходя из немногочисленных документов, можно сделать вывод, что крестьяне и работные люди Краснослободского уезда принимали активное участие в самом крупном и грозном восстании крестьянства в феодальной России. Существующие немногочисленные источники позволили приоткрыть ещё одну страничку истории нашего края.