Первое крупное сражение Крымской войны России с коалицией Великобритании, Франции, Турции, Сардинии 1853–1856 годов за господство в бассейне Черного моря произошло 8 (20) сентября 1854 года в Крыму, в долине реки Альмы, впадающей в Черное море между Евпаторией и Севастополем. В богатом на памятные даты 2014 году сражению на Альме исполнилось 160 лет. Это была кровавая битва англо-французских войск с русской армией под командованием генерал-адъютанта князя Александра Сергеевича Меншикова, занявшей позиции на высоком берегу реки, дабы не допустить движения союзных армий к Севастополю и предотвратить захват ими с ходу не подготовленной к обороне базы Черноморского флота.

Не встретившие сопротивления войска англо-французского экспедиционного корпуса высадились на берег с подошедшей к Евпатории эскадры 2 (14) сентября 1854 года. Армия союзников насчитывала около 60 тысяч солдат и 132 орудия. Огневую поддержку осуществляла флотская артиллерия. Чрезвычайно важным для исхода битвы оказалось то, что союзная армия была вооружена штуцерами (нарезными ружьями, обеспечивавшими меткую и кучную стрельбу), в то время как в русской армии было всего немногим более полутора тысяч штуцерников. Русская армия под командованием князя А.С.Меншикова насчитывала 35 тысяч солдат и 84 орудия. В 1854 году газета «Русский инвалид» напечатала отчет об этом сражении: «Князь Меншиков занимал 8-го сентября позицию за р. Альмою с 42-мя бат<альонами>, 16 эскадронами и 84 орудиями. Центр боевого порядка расположен был по краю крутого левого берега, против деревни Бурлюк, а левый фланг на возвышенной местности, в расстоянии около 2-х верст от моря; правый фланг составлял самую слабую часть позиции. Впереди боевых линий, на правом берегу реки деревня Бурлюк и ближайшие к ней виноградники заняты были стрелками. В резерве за центром стояли 3 пехотные полка (Волынский, Минский и Московский) с двумя легкими пешими батареями; правее их оба гусарские полка, с двумя батареями конными, а позади правого крыла — Углицкий егерский полк <…>. В полдень неприятельские войска двинулись к р. Альме и решительно атаковали нашу позицию. Правое крыло составляли французы, левое — англичане. Те и другие наступали стройно, развернутыми линиями, под прикрытием густой цепи штуцерных стрелков. Наши стрелки встретили неприятеля метким огнем, и вскоре на всем протяжении боевых линий завязалась жаркая перестрелка. С самого начала боя действие многочисленных стрелков неприятельских, вооруженных штуцерами с коническими пулями, произвело сильное опустошение в наших рядах <…>.

Левым флангом русской армии командовал генерал Кирьяков. Его полки атаковали французские войска под управлением генерала Боске, имевшие численное превосходство, но временное отсутствие артиллерии сдерживало наступление французов.

Правый фланг русских войск должен был удерживать господствующую высоту — Курганный холм. Командовал войсками правого фланга генерал П.Д.Горчаков. На Курганном холме был развернут Казанский полк. Большой и Малый редуты на холме удерживали Владимирский и Углицкий полки. Командовал обороной холма генерал О.Квицинский».

Именно он лично в критический момент боя повел в классическую штыковую атаку два батальона владимирцев, обративших в бегство англичан. Генерал Горчаков бросил в штыковую атаку еще два батальона Владимирского полка. В результате противник был сброшен в реку. Подвиг владимирцев увековечен в мемориале, который был воздвигнут на месте битвы и существует в наше время.

И все же русские войска вынуждены были отступить, теснимые превосходящими силами союзников. Сражение на реке Альме приостановило движение англо-французского экспедиционного корпуса на Севастополь, не позволило взять незащищенный город штурмом и дало время подготовиться к обороне.

Потери русской армии в Альминском сражении составили, по современным сведениям, 5709 человек: из них 1801 убитый (в том числе — 46 офицеров) и 795 пропавших без вести (из них — 7 офицеров).

Союзники потеряли примерно 3500 человек (из них — 648 убитых и 21 пропавший без вести). Один из английских военачальников, дивизионный генерал герцог Кембриджский, оценивая Альминское и Балаклавское сражения, мрачно сказал: «Еще одна такая победа, и у Англии не будет армии».

В бою на реке Альме участвовал мой прадед, в то время штабс-капитан Углицкого полка Михаил Александрович Енишерлов. Он оставил описание этого сражения, опубликованное в «Военном сборнике» (1859. № 1) и перепечатанное в «Материалах для истории Крымской войны и обороны Севастополя» (СПб., 1871. Вып. II). Один из старейших в России Углицкий (названный по имени города Углич. — В.Е.) пехотный полк, в котором служил капитан Енишерлов, с весьма малыми потерями выйдя из Альминского сражения, отступил к Севастополю, где отличился в Севастопольской обороне и был Высочайшим повелением за подвиги, мужество и храбрость награжден Георгиевским полковым знаменем с надписью «За Севастополь в 1854 и 1855 годах».

Всю Севастопольскую оборону прошел с полком и капитан М.А.Енишерлов, потомственный военный. Его отец Александр Тимофеевич Енишерлов, вышедший в отставку майором, служил в Бородинском и Казанском пехотных полках. Михаил Александрович родился в 1828 году. В 1853 году значится поручиком Углицкого полка, в штабс-капитаны произведен 14 июля 1854 года. Во время одного из боев за Севастополь пуля попала ему в грудь. Михаила Александровича спасла золотая ладанка, которой перед началом войны благословила его мать. Ударившись в ладанку, пуля отклонилась, и капитан был лишь контужен. После Крымской войны он еще некоторое время служил, в 1869 году вышел в отставку по прошению в чине подполковника. Штаб Углицкого полка размещался тогда в городе Краснослободске неподалеку от Пензы. В конце 1850-х годов М.А.Енишерлов женился на Анне Николаевне Бекетовой, дочери богатого пензенского помещика Н.А.Бекетова. Ее братьями были Алексей Николаевич, Николай Николаевич и Андрей Николаевич Бекетовы, известные русские общественные и научные деятели. С 1864 года М.А.Енишерлов избирался мировым посредником по Пензенской губернии. Умер он в 1870 году в пензенском имении Урлейка, доставшемся его жене в наследство.

Сохранилось несколько портретов М.А.Енишерлова и некоторые его бумаги. Очень многое погибло в Урлейке в революцию.

Записки о сражении при Альме М.А.Енишерлов писал, видимо, во второй половине 1850-х годов. В них чувствуется живой взгляд участника дела и интересный военно-исторический анализ, говорящий об авторе как о способном военном писателе. О своей работе по описанию сражения при реке Альме М.А.Енишерлов, бывший адъютантом генерал-майора, командира 16-й пехотной дивизии О.А.Квицинского, замечал: «Находясь при генерале Квицинском почти во все продолжение битвы, я имел случай видеть весь ход боя на правом фланге и в центре наших войск и не был очевидцем только действий войск, сражавшихся левее Бородинского полка <...>

Для описания действий неприятеля и тех из наших полков, которые сражались на левом фланге, принято мною к руководству и соображению все, что мне удалось прочесть об альмском сражении на русском и французском языках, равно и то, что удавалось услышать от участвовавших в этом сражении офицеров как наших, так и неприятельских войск. Что же касается действий на нашем правом фланге, где находились полки 16-й дивизии <…>, то описание это признано за верное некоторыми офицерами полков 16-й пехотной дивизии, офицерами, которые не только участвовали, но и наиболее отличались как в альмском, так и в последовавших за тем сражениях».

К сожалению, других литературных работ М.А.Енишерлова, в том числе на военные темы, мы не знаем. Записки печатаются с сокращениями. Нам кажется, что они весьма актуальны, ибо даже на примере одного сражения показывают, какой крови и какого подвига стоил Крым России.

В.Енишерлов





Углицкого пехотного полка капитан Енишерлов



Описание сражения1



Позиция наших войск на высотах левого берега Альмы, имеющих от 100 до 150 и более футов командования над долиною реки Альмы, была из самых выгодных позиций, которые представляются вдоль морского берега, между Каптуганом (название озера, относящегося к Евпаторийской группе крымских озер. — В.Е.) и Севастополем.

От развалин древнего татарского укрепления, лежащего на вершине мыса, при устье реки, до оврага, находившегося против восточной оконечности деревни Альма-Тамак, высоты левого берега реки Альмы обрывисты до того, что только местами представляют едва доступные всходы, и то преимущественно по крутым и узким оврагам. Близ устья обрывы эти тянутся над самою рекою, так что местами верхняя окраина их отстоит от правого берега реки менее, чем на выстрел гладкоствольного ружья.

Далее за оврагом, постепенно отделяясь от реки, возвышения левого берега поворачивают к югу возле главной эвпаторийской дороги, и на этом пространстве скаты их представляют уже более доступные покатости, с уступами, образующими в полугоре довольно обширные площадки, в виде покатых террас. Здесь фронт позиции пересекается балкою2, спадающею к реке Альме, против деревни Бурлюк. Через эту балку проходит главная эвпаторийская дорога. На восток от дороги возвышается гора, имеющая округленную вершину продолговатой и неправильной формы, от которой во все стороны идут вначале довольно крутые, а потом весьма пологие скаты. На северо-восточном скате этой горы, над рекой Альмой, находится почти круглый и довольно высокий холм, за которым проходят две дороги, идущие от трактира деревни Тарханлар к реке Каче. Между этими дорогами во время сражения стояли казаки и составляли крайнюю часть войск на правом фланге отряда.

При этом следует заметить, что мыс, на котором находятся развалины старого татарского укрепления, очень высок и имеет вид совершенно недоступного утеса, на восточной стороне которого вьется искусственно сделанная дорожка, для спуска к реке. Уничтожить всякую возможность подъема по этой, и без того чрезвычайно крутой и неудобной, дорожке было не трудно. Тут же, рядом с мысом, находится овраг, глубокий и длинный, дно которого хотя тоже весьма неудобно для подъема на высоты, но все не так круто, как в прочих оврагах. Морской берег на пространстве от мыса до балки Улукул высок и почти отвесный. По мере приближения к балке высота его уменьшается, а балка Улукул представляет собою единственное место вблизи от нашей позиции, на котором неприятель мог сделать высадку в тылу наших войск. Далее к югу, далеко за мыс Улукул, морской берег, будучи опять очень высок и обрывист, неудобен для высадки, хотя есть места, где можно причалить гребному судну, а десанту, высадившись, взобраться поодиночке на вершину берега.

На правой стороне реки Альмы, к северу, простирается обширная и совершенно обнаженная равнина, которая с высот левого берега хорошо видима на большое пространство.

На всем этом пространстве только самый берег реки покрыт виноградниками, садами и строениями деревень: Альма-Тамак, Бурлюк и Тарханлар. Густые сады, обнесенные каменными оградами, тянущимися по самой окраине правого берега, и виноградниками (в коих также местами, и особенно возле оград, росли деревья), равно и строения деревень, представляют удобную защиту от выстрелов не только стрелкам, но и целым колоннам. Река Альма, извивающаяся вдоль всего фронта нашей позиции, во многих местах имеет броды и против деревни Бурлюк деревянный мост.

Вот в чем состояли выгоды нашей позиции: 1) в командовании над правым берегом, 2) в том, что неприятель не мог сделать ни одного скрытого движения, тогда как у нас он мог видеть только происходящее в первой боевой линии (2-я линия наших войск была от него скрыта), и, наконец, 3) в том, что флот нигде, ни даже возле татарского укрепления, не мог вредить прицельною или картечною пальбою, а только навесными выстрелами, посылаемыми наобум, потому что, кроме самой высоты берега, препятствующей картечной и прицельной стрельбе, овальная выпуклость вершины мыса, тянущаяся от старого укрепления к деревне Аклес, будучи значительно выше местности, лежащей к востоку, заслоняет ее совершенно со стороны моря.

К невыгодам нашей позиции можно отнести ее растянутость от моря до холма, около семи верст; но эта невыгода несколько уменьшалась тем, что пространство от мыса до телеграфа могло быть защищено весьма небольшим числом войск.

Вторая и главная невыгода состояла в том, что вдоль всего фронта неприятель, приблизившись к нашей позиции, приобретал превосходное закрытие от выстрелов в деревнях, садах и оградах, которых мы, по малочисленности нашего отряда, не могли и не намерены были отстаивать.

Легко можно было предвидеть и еще легче устранить эти невыгоды, разрушив ограды и вырубив сады3.

Не получая приказания разрушить ограды и вырубить сады и привыкнув во время походов заботиться о сбережении собственности мирных жителей, частные начальники строго запрещали рубить даже ракитник, росший у садовых оград. Так поступали в том предположении, что если позволить рубить ракитник, то и фруктовые деревья не миновали бы той же участи. Для топлива на кухнях за неимением дров дозволялось вырубать только то ничтожное количество ольхи и ракитника, которое росло на левом берегу реки в тех местах, где не было садов и виноградников4.

Таким образом, к 8-му сентября собственными стараниями мы сберегли неприятелю надежную защиту от наших выстрелов, а свой и без того голый берег обнажили окончательно.



II

Войска наши левым флангом примыкали к дороге, идущей из деревни Альма-Тамак, чрез овраг, к деревне Аджи-Булат. Здесь на вершине горы, в первой линии, находились пятые и шестые батальоны Белостокского и Брестского полков в ротных колоннах, имея во второй линии Тарутинский, в колоннах к атаке, а в резерве Московский полк, и легкую № 4 батарею 17-й артиллерийской бригады.

Пространство на две версты от моря до нашего левого фланга не было занято войсками: только второй батальон Минского полка был выслан к деревне Аклес, для воспрепятствования высадке в балке Улукул.

Прежде ежедневно для наблюдения за неприятелем высылались на мыс Улукул один батальон с четырьмя орудиями, а к старому татарскому укреплению одна рота, но 8-го числа утром, когда стали приближаться неприятельские пароходы, эти посты были сняты и на место их послан 2-й батальон Минского полка к деревне Аклес, а мыс оставлен был вовсе без наблюдения.

Причиною такого распоряжения было господствовавшее у нас мнение, что высоты от моря до оврага недоступны и что, следовательно, сухим путем обход нашего левого фланга невозможен.

Пред телеграфом, в центре нашей позиции у подошвы горы и почти над самым виноградником, стояли легкие №№ 1 и 2 батареи 16-й артиллерийской бригады.

Позади их, в полугоре, на склонах покатых террас расположен был Бородинский Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича (ныне Его Величества) полк, построенный в колоннах к атаке.

По правую сторону эвпаторийской дороги, на северо-западном скате горы и на картечный выстрел от Бурлюкского моста, в эполементе (полевое фортификационное укрепление крыла бастиона, невысокий вал, особый род бруствера, служащий боковым прикрытием войска на открытой местности. — В.Е.) находилась батарейная № 1 батарея той же бригады, имея за собою егерский Его Императорского Высочества Великого Князя Михаила Николаевича полк.

На вершине горы, также в эполементе, стояла № 3 батарея 14-й артиллерийской бригады и правее ее Суздальский пехотный полк, с легкою № 4 батареею той же бригады.

За горою, на южном скате ее, были расположены Владимирский и Углицкий полки, составляя собою вторую линию. За ними в резерве находилась батарейная № 3 и легкая резервная № 4 донские батареи.

Все полки 16-й пехотной дивизии были построены в колоннах к атаке. Правый фланг прикрывали казаки.

В садах деревень Бурлюк и Альма-Тамак были рассыпаны 6-й стрелковый и сводный морской батальоны.

Полный тест статьи по ссылке
http://www.nasledie-rus.ru/podshivka/11112.php