Большинство будущих чиновников службу начинали с должности копииста. Исключение существовало для дворян, которые могли миновать начальные канцелярские чины. В чиновной лестнице канцелярских служителей звания и должности образовывали довольно сложное переплетение. Помимо известных в литературе основных ступеней - копииста, подканцеляриста и канцеляриста эта лестница включала еще две: губернского регистратора и губернского протоколиста.

Классный чин получали чаще всего в должности канцеляриста. Достичь чина коллежского регистратора можно было за 10-15 лет, но в зависимости от сословной принадлежности, образования, способностей, отношения начальства, возраста и даже губернии, где служил будущий чиновник, этот срок мог сокращаться или увеличиваться на 4-5 лет. В начале XIX века были чиновники, недостигшие совершеннолетия, даже в возрасте 9-13 лет. Это обстоятельство вынудило правительство в 1828 году ввести возрастные ограничения: разрешалось принимать на службу лиц не моложе 14 лет, а начало действительной службы считалось после 16.

В XVIII веке для начинающего чиновника гражданская служба была нелегким делом. Рабочий день в учреждениях длился по 12 часов: с 5 утра до 2 часов дня и с 5 до 10 часов вечера, а в случае необходимости служащие оставались и позднее. Строительством административных зданий озаботились только в конце 18-начале 19 века, а до этого администрация ютилась в первых попавшихся зданиях. Во многих городах присутственные места были настолько ветхими, что осенью служащие страдали от дождей, а зимой - от сильных морозов. В городе Горбатове уездный суд занимал только одну комнату, где находились и судьи, и секретарь с приказными, и просители, а уездная казна в связи с ветхостью кладовой хранилась в прихожей комнате, за печью. Лишь к концу правления императора Александра I все губернские и уездные учреждения были переведены из временных помещений в новые здания присутственных мест.

Однако внешнему облику этих дворцов - сосредоточия административной и судебной власти далеко не всегда соответствовала внутренняя обстановка, царившая в учреждениях. Так, в присутствиях, которые в 1840-е годы посещали гоголевские герои "Мертвых душ", стены имели "...темноватый вид - снизу от спин канцелярских чиновников, сверху от паутины, от пыли. Бумаги без коробок; в связках одна на другой, как дрова. (...) Вместо чернильниц иногда торчало дно разбитой бутылки".

Обстановку дополняли грубые окрики начальника, его неизменное "ты" в обращении с подчиненными (хотя к этому времени в министерских департаментах уже было принято обращение на "вы"). Но к середине XIX века в служебном быту гражданских служащих произошли значительные перемены. В первую очередь это касалось отношения к подчиненным.

В XVIII веке повсеместным явлением в жизни учреждений, особенно губернских и уездных, были наказания приказных. Они карались за опоздания или неявку на службу, нерадение и леность, пьянство, имевшее широкое распространение среди приказных, побеги с места службы и многое другие провинности. Канцелярских служителей держали под арестом на хлебе и воде, сажали в колодки на цепь, били розгами, палками и плетьми, а в крайних случаях сдавали в солдаты. акая участь, например, постигла в 1791 году Араповского - копииста Горбатовского городнического правления, который, несмотря на многочисленные наказания, постоянно пьянствовал. Он был сдан в солдаты после того, как "разломав железы", в которых просидел несколько дней за какую-то неисправность по службе, украл у регистратора шляпу и бежал в соседнее село, где и пропил ее в кабаке.

От подобных наказаний освобождал чин коллежского регистратора, который до 1845 года давал личное дворянство. Поэтому, как писал впоследствии Хавский, получение 14-го класса было для него вдвойне радостным событием: "...нельзя таить и той радости, что меня уже теперь нельзя наказывать по старому порядку палками, взять за волосы и таскать по канцелярии и потчевать пощечинами. Хотя старый обычай и исчезал. Кандалов и стула с цепью не было в заведении Земского суда". О распространенности этого явления свидетельствует тот факт, что Александром I был принят специальный указ "О нечинении в присутственных местах над приказнослужителями бесчиния и жестокости" (1804). Указ как нельзя лучше характеризует обстановку в учреждениях: "По делам правительствующего Сената открылось, что в некоторых губерниях советники губернских правлений наказывают приказных служителей непристойно и бесчинно, как то: сажают под стражу, в тюрьму, содержат в цепях, таскают за волосы, бьют . по щекам и в присутствии, наконец, и самых больных понуждают к отправлению должности... чтобы такого бесчиния и жестокости нигде допускаемо не было". Трудно предположить, что давно заведенный порядок можно было искоренить принятием одного указа.

Наказаниям за упущения по службе подвергались и чиновники. При медленном решении дел или несвоевременном представлении ведомостей и отчетов виновным задерживали выплату жалованья или, приставив охрану, их запирали "безвыходно" в учреждении до окончания работ. Из известных фактов использования такого способа повышения работоспособности чиновников последний по времени относится к середине 1860-х годов и связан с деятельностью писателя-сатирика и публициста М.Е. Салтыкова-Щедрина в качестве председателя Пензенской казенной палаты. Однажды, когда возникла необходимость срочно получить отчет из Краснослободского уездного казначейства, он предписал "арестовать" бухгалтера и его помощника и "держать их запертыми в помещении казначейства до тех пор, пока они не изготовят отчета и не доставят его в Пензу".

Тем не менее уже в 1-и половине XIX века гражданская служба становится легче: отошли в прошлое суровые наказания канцелярских служителей, сократился рабочий день. По воспоминаниям Г.И. Мешкова, поступившего в 1825 году копиистом в Пензенское губернское правление, чиновники собирались к должности к 9 часам, а выходили в 6, иногда в 7 часов вечера. В среду и субботу, когда не отправляли почту, служащие уходили в час дня. После обеда редко кто приходил на службу "...секретарь это знал, но не обращал на такую неисправность никакого внимания". В канцеляриях губернских учреждений были введены ночные дежурства на случай получения срочных бумаг, но никто из чиновников в канцелярии не ночевал. Исключение представлял Мешков, в связи с чем вызывал насмешки сослуживцев. Режим работы министерских служащих был более свободным. В конце 1840-х годов чиновники департаментов приходили на службу в 11-м часу и занимались часов до 4, а в дни докладов (примерно раз в неделю) уходили позднее. В губернских учреждениях в эти годы рабочий день был длиннее. В Нижегородской губернии чиновники "...собирались на службу часов в 9-10 утра; наиболее примерные сидели до 3-4 часов... Кроме утренних занятий, многие ходили в канцелярию еще часа на 2 или 3, а переписчики брали работу и на дом". Ночные дежурства были обязанностью младших чиновников. "Более бедные чиновники очень охотно вызывались заменить очередного дежурного за деньги: брали по рублю за дежурство и даже смотрели на это как на свою привилегию. В числе канцеляристов были совершенные бедняки".

В первой половине XIX века низшие исполнительные места в губернских и столичных учреждениях по-прежнему заполняли дети канцелярских чиновников и служителей, семинаристы, выходцы из других, часто малообеспеченных слоев населения. В условиях жесткой сословной структуры общества крепостной России отличия в сословном и имущественном положении старших и младших чиновников определяли характер их служебных отношений. "...Тогдашние помещики, занимавшие преимущественно на государственной службе высшие должности и привыкшие грубо и дерзко обращаться со своими крепостными крестьянами, точно так же поступали и на службе с лицами им подчиненными..." - писал впоследствии В. И. Глориантов, служивший в 1840-1860-е годы в Нижнем Новгороде. Отношение к подчиненным как крепостным наблюдал и Ф. Ф. Вигель, бывший в 1820-е годы вице-губернатором Бессарабии: "Писцы и самые секретари употреблялись в домашнюю работу у присутствующих и судей. Нередко можно было видеть логофета или писца, который, положив перо, становится за каретой своего начальника".

Власть начальника охватывала все стороны жизни служащих: их политические и религиозные убеждения, занятия вне службы, времяпровождение. В служебном быту она требовала постоянного раболепия и признания авторитета в большом и малом. Поздравления в праздничные дни старших чиновников младшими были также обязательны для подчиненных, как явка на службу. "Чиновный люд, - отмечал советник правления Московского университета М. Л. Назимов (в 1820-1840-х годах канцелярский служитель уездного суда в Нижнем Новгороде), - не мог и думать под страхом административных взысканий не явиться в Новый год или царские дни с поздравлением к своему начальству, начиная с низшего до высшего - губернатора. Чтобы поспеть туда и сюда, чиновники с раннего утра были на ногах, а побогаче в экипажах, в мундирах и треугольных шляпах, несмотря ни на какой дождь или мороз. Я видел, как дядюшка мой, губернский прокурор, принимал этих ранних гостей в халате и затем сам надевал мундир и являлся к губернатору". Эти обязательные визиты были повсеместным явлением среди чиновников. "Теперь это почти уже вывелось, - писал Мешков в 1870 году, - и, пожалуй, также покажется смешным, но тогда, 45 лет назад, были другие понятия. Младшие вовсе не считали за унижение оказывать уважение старшим, как считается теперь...".

https://plus.google.com/u/0/wm/1/114579236596030254175/posts