Тяпка и бронетрусы

Больше всего, конечно же, люблю слушать о всяческих чудесах. Правда, отец Анатолий предупреждает, чтобы не очень увлекалась. «А то ведь и до прелести недалёко. Ибо слаб человек!».

И улыбается, вспоминает, как у них во дворе храма святой источник забил.

«Есть у нас пожилая прихожанка, Марфа Матвеевна. Живая, активная, молодым фору даст. На седьмом десятке случился у неё перелом шейки бедра. Так она духом не пала, восстановилась и с ногами, одна короче другой, ещё быстрее, чем раньше забегала. Мужики в селе смеются, что Матвевна в своём ортопедическом ботинке для уравнивания хода (который она сама сапогом-скороходом называет) их мотоциклы обгоняет».

Так вот… Выпросила как-то бабушка Марфа у отца Анатолия тяпку «клумбы перед храмом посапать во славу Божию».

Через пять минут влетает, сияет вся, «скороходами» едва земли касается. И взгляд такой… Как будто она уже в раю, а вокруг ангелы порхают. И святые с ней на дружеской ноге…

«Батюшка! – кричит. – Батюшка! У нас из-под земли святой источник забил! Я Господу-то помолилась: “Боже, – говорю, – поможи доброе дело сделать!”. Перекрестилась, землю под ногами покрестила и тяпкой – хрясь по траве! А оттуда прям благодатный фонтан! Вот что крест животворящий делает-то!… А все потому что вы молитвенник, батюшка! Святой вы человек!»

«У меня у самого перед глазами ангелы запорхали, – признается отец Анатолий. – Вижу уже автобусы, которые со всей страны в наше святое место едут-едут… И днём, и ночью. И с паломниками сплошные исцеления, чудотворения. И я тут же стою. Скромно так стою, благочестиво. Народ благословляю, беседы чинные веду…»

В общем, размечтался тогда отец Анатолий. А тут ещё, как специально, знакомый паренёк Лёха мимо пробегал. Услышал про чудо и поддакивает: «Ой, святой источник – это очень хорошо. Я вам сейчас историю про “бронетрусы” расскажу».

И поведал Лёха весьма удивленному отцу Анатолию, как друг его Тимоха на войну попал (не будем говорить, на какую). И в окоп, где он сидел, мина влетела. Всю одежду на Тимохе в клочья порвало, включая штаны и даже майку. А сам он сидит абсолютно целый и в абсолютно целых трусах. Только напуганный до потери сознания. А в трусах этих осколчище лежит, который не только человека – коня убить может.

А когда Тимофей хоть что-то соображать начал, вспомнил, что до войны именно в этих трусах в святой источник окунался. «Вот они меня и спасли, – утверждает он по сей день. – Были простые плавки, стали бронетрусы». Он их всегда перед боем надевал и ни царапины…

«Да, батюшка , святой источник – это очень хорошо!» – важно повторил Лёха и побежал дальше…

Но, увы, никакие толпы паломников к отцу Анатолию в его «место силы» не потянулись. Оказалось, что Матвевна просто тяпкой в поливную трубу попала… «А у меня уже крылья за спиной прорезаться начали», – смеётся батюшка.

Павел и помидоры

А эту историю я знаю давно. Как и её героя – Павла. Мы познакомились у отца Анатолия. И они вместе мне её и рассказали. Странно, что до сих пор не записала.

В семье Павла в Бога никто не верил. Ну, или просто никто не говорил об этом вслух – ни мать, ни отец. И сам он никогда ни о чем «религиозном» не задумывался.

Однажды, будучи уже взрослым молодым человеком, поехал Паша с друзьями в Беларусь – помидоры продавать. Так получилось, что поручили ему обменять все заработанные деньги. Достаточно крупную сумму. Хотя у него на лбу написано: «простофиля», – улыбается отец Анатолий.

И предложили Павлу какие-то «хорошие парни» с добрыми глазами деньги эти поменять с рук. И прямо средь бела дня «кинули». «Куклу» дали. Сели в машину и поехали.

«Стою я, как дурак, и смотрю им вслед, – вспоминает Павел. – А один мне даже в окно ручкой машет. И улыбается, радостно так… Я в такую наглость даже поверить не мог. Плачу, как маленький, и бормочу: «Да что же это… Да как же это». А машина все дальше… Дальше…

И тут вспомнил Павел о Боге. «Впервые в жизни о Нем подумал, – рассказывает он. – И как взмолюсь: “Господи! Деньги-то не только мои, мало того, что другим ущерб, так домой ехать не на что! Помогиииииии!”. И рыдаю в голос уже».

В этот самый момент мошенники в спешке под светофором нарушают какие-то правила, и их местные гаишники останавливают.

«И это все у меня на глазах, – говорит Павел. – Я сначала даже подумал, что у меня от стресса крыша съехала, и мне это мерещится. До сих пор мурашки по коже. А потом руки в ноги – и к ментам. В общем, разобрались, все деньги вернули. Я тогда в храме все подсвечники свечками утыкал и обещал новую жизнь начать – сугубо христианскую»…

Но, как это часто бывает, Павел скоро забыл о своём обещании. Жизнь его со временем пошла под откос. Начал спиваться, потерял все свое хозяйство. А потом в пьяной драке ножом в спину пырнули.

Когда лежал в больнице, умирал, врачи шансов не давали, опять сквозь бред о Боге вспомнил. «Господи, прости Ты меня», – шепчу, – рассказывает он, – забыл я Тебя, вот и получил. Сам свою судьбу поломал».

В общем, случилось в жизни мужчины ещё одно чудо – не умер, выздоровел. Пришёл в храм. «Теперь, надеюсь, навсегда, – говорит отец Анатолий. – Пить бросил, трудится по мере сил, думаю не пропадет».

Фото: helier59.livejournal.com

Хирург по прозвищу Скальпель

Марк Иосифович, прихожанин отца Анатолия и хирург по профессии, всегда был для меня загадкой.

Невысокого роста, худенький, в очках и весь такой до невозможности правильный, он почему-то является любимцем и, не побоюсь этого слова, авторитетом местной шпаны. Которая за глаза ласково называет его Скальпелем.

И однажды отец Анатолий рассказал мне, как так получилось…

Шёл как-то поздно вечером Марк Иосифович после работы домой. И в темной подворотне пристали к нему хулиганы. По законам жанра – попросили закурить. А он, как я уже сказала, очень добропорядочный гражданин – не пьёт, не курит, не ругается.

«Простите-извините, – говорит, – будьте любезны. Таки, позвольте пройти…». В итоге пацаны сломали ему нос и подбили глаз. Но оставшимся здоровым оком Марк Иосифович одного из обидчиков хорошо запомнил.

А через какое-то время в его дежурство ему прямо на каталочке «с голубой каемочкой» подают того самого хулигана – с аппендицитом. Димкой зовут.

Марк Иосифович, хоть и интеллигент и добрейшей души человек, но от шутки, сильно взволновавшей пациента, не удержался.

«Ой, Димон, – говорит, – плохо, что вы тогда мне глаз подбили. Вижу не очень, кошу немного… Да и в мозгу с того дня что-то замкнуло. Тики нервные бывают. Непредсказуемые. В общем, могу отрезать немного не то. Если что, не обессудь. Ибо травмы последствие, тобой же нанесённой!» И глазом старательно мигает – для убедительности. И скальпелем так жонглирует. Очень даже впечатляюще.

«Может, не надо, – взмолился парень, – может, кто другой меня…. того?»

«А никого другого нет, – во все свои зубы улыбается Марк Иосифович. – Так что я тебя и того…». Натягивает перчатки и пальцами угрожающе шевелит… Знаете, как в фильмах ужасов.

Но видит доктор, что Дима уже почти в обмороке от страха. «Ладно, ладно, – говорит, – все будет хорошо. Я оставшимся глазом кое-что вижу. А ты, Дмитрий, молись лучше, чтобы все у нас получилось».

Последнее, что парень помнил перед тем, как в наркозный сон провалился, как он у доктора слезно прощения просил. А тот крестился рукой в «страшной» перчатке. «И операция, предварённая покаянием, прошла успешно», – улыбается отец Анатолий.

Когда Димка вышел из больницы, он не стал распространяться, как его Марк Иосифович до слез напугал. Зато рассказал пацанам, что этот «док» – мировой мужик. И скальпелем такие трюки выделывает, как заправский уголовник. А ещё в Бога верит, перед операцией крестится. Потому и добрый такой – заявление на них не написал.

А через какое-то время Дима привёл в больницу других хулиганов – прощения просить. Так они и подружились. Врач и шпана.

И теперь это даже и не шпана, а начинающие православные христиане. «Скальпель» их к отцу Анатолию в храм доставил. Они, конечно, не часто там появляются, но бывает. И в походы с воскресной школой ходят. Дисциплину среди детей «наводят». И «мелюзга» их слушается – серьёзные ведь пацаны.

Бабка Фрося и законы медицины

Люблю слушать о батюшкиных старичках – прихожанах. Он всегда с такой любовью о них рассказывает…

Бабушка Ефросинья… Ей, наверное, уже за восемьдесят.

Позвонили как-то отцу Анатолию её родственники. «Помирает, – говорят, – вас зовёт».

«Приезжаю, исповедую, причащаю, – рассказывает батюшка. – Пытаюсь с ней поговорить, поддержать. А она слабенькая такая, жёлтая вся. Еле дышит. Тут же и врач пришёл. Сказал – готовиться, так как жить ей осталось максимум неделю, и то, если очень повезёт».

Ушёл отец Анатолий от бабушки Фроси. «На глазах слезы, – вспоминает, – а в душе благодать, что человек причаститься успел. В храме всем сказал, что она скоро нас покинет. Прихожанчики мои, кто смог, зашли с ней попрощаться».

Неделя прошла, другая, глядь, а «умирающая» в храм пожаловала. Люди на неё, как на привидение смотрят, а она, как ни в чем не бывало, давай к иконам прикладываться, всем кланяться и на подсвечниках красоту наводить.

Отец Анатолий к бабушке Ефросинье направляется, думает, как бы потактичней спросить, как так получилось, что она не… не в Царствии Небесном, одесную Христа. А она уже сама ему навстречу спешит, клюкой перебирает.

«Батюшка, – говорит, – батюшка, вы меня тогда причастили, и я поправляться стала. Сейчас совсем как новенькая. Доктора вон вчера напугала. Он меня на улице встретил и аж руками замахал, сердешный: «Вы что! Вы как! Вы ж по всем законам медицины помереть уже должны!». «Ну, простите, – отвечаю, – что подвела медицину. Я старалась. Даже причастилась напоследок».

А через какое-то время всем стало ясно, почему Господь с ней чудо такое сотворил.

Забеременела её незамужняя внучка Катя, которой было далеко за сорок лет. Кавалер как узнал, так и растворился на украинских просторах. Родня тоже желания помочь особо не изъявила.

И собралась Катя аборт делать: «Мужа нет, кавалер слинял, работу еле нашла, что теперь, бросать? А чем я ребёнка кормить буду? Да и не девочка уже я… стыдно в таком возрасте рожать, голова вон вся седая».

«Безобразить ей, седой, было не стыдно, а рожать , значится, стыдно!», – застучала по полу клюкой всегда кроткая и смирённая бабушка Ефросинья. Чем немало удивила и внучку, и родню. «Я буду с ребятенком нянчиться! Усе!» И для убедительности так шарахнула палкой об пол, что с потолка штукатурка посыпалась.

И кот по кличке Лишай (потому что подобрали его котёнком больного и всего плешивого), который по своим кошачьим меркам был едва ли не в два раза старше бабки Фроси и считался недвижимым инвалидом, такого деру дал, что его двое суток найти не могли…

Ребенку сейчас года два. В «бабе» своей души не чает, как и она в нем. В храм к отцу Анатолию его водит, пироги ему печёт, песни поёт, в игры какие-то «старинные» играет. И рядом с ним сама молодеет. «Ради него меня Боженька и оставил», – говорит она.

Мать, великовозрастная внучка Катя, даже ревнует. Ведь сама сынишку любит без памяти. Но понимает, что только благодаря бабушке Фросе Данилка и родился. И только благодаря ей они его и поднимают. И растёт чудесный мальчишка этот на радость всем.

А бабушка Ефросинья верит, что пока она им нужна, Господь её не заберёт. И сил ей даст столько, сколько нужно.

Фото: photopolygon.com

«Молитва» ясновидящей

А однажды мы с отцом Анатолием говорили о разнообразных потомственных ясновидящих, гадалках и целительницах…

«Расскажу-ка я тебе про одного моего прихожанина, – начал отец Анатолий. – Только имя настоящее не назову, чтобы ненароком не обидеть человека. Пусть будет, например, Сергеем».

В общем, пришёл как-то к батюшке в храм этот Сергей. Солидный мужчина, в костюме, галстуке, с приличными манерами.

«Понимаете, – говорит, – мне нужна ваша помощь. Разобраться не могу…»

И рассказал, что все у него всегда было хорошо – семья прекрасная, работа доходная и так далее. Но работа эта подразумевает разнообразные встречи, периодические деловые застолья и обязательные отмечания удачных сделок.

И начались у Сергея проблемы с алкоголем. Когда он это осознал, то сам остановиться уже не мог. И тогда друзья посоветовали ему обратиться за помощью к одной «высокодуховной и сильно-верующей» целительнице.

Рассказывали, что она непревзойдённая молитвенница и дома у неё из-за икон обоев не видно. И за это снизошёл на неё дар ясновидения. А также она сугубая бессеребреница, которая копейки себе не берет.

Ясновидящая по имени Капитолина, действительно, с Сергея денег не брала, и совершенно бескорыстно делала над его головой молитвенные взмахи руками и, авторитетно закатывая глаза, что-то бормотала. –

И Сергею даже помогало – не пил какое-то время. «Хотя и и без неё по столько же не пил, – признавался он потом. – Я же не постоянно, а запоями».

Но однажды Капитолина сказала ему, что видит своим третьим глазом огромного беса, влезающего в него. И если он окончательно влезет, то предстоит Сергею мучительная и неминуемая смерть.

Но бояться не стоит. Ибо она, Капитолина, крепко держит этого бесяру за хвост. И практически побеждает. Но чтобы победить окончательно, нужно, чтобы Сергей дал ей 100 пятаков мелочью, а также 1000 у.е.

Нет-нет… Конечно, она их себе не возьмёт. Что за гнусные мысли! Она же сугубая бессребреница! Пятаки, с чистосердечным молитвенным воздыханием о всех алкоголиках мира, рассыплет по перекрёсткам, а бумажные деньги бескорыстно и ритуально сожжет ради его спасения.

В общем, в храм Сергей пришел с вопросом «А нельзя ли беса победить как-нибудь по-другому? Не сжигая у.е? Пятаки-то ладно…».

«Но и, конечно, сомнения и страх терзали его, – вспоминает отец Анатолий. – Долго я с ним беседовал, объяснял, что это просто мошенница. А даже если они кому-то и помогают поначалу, то не от Бога это… Подбадривал, уговаривал… Он сначала не верил. Говорил, что кругом у Капитолины иконы. А на лбу – зоркий, как у орла, третий глаз. И постится она, и молится так же, как и мы в храме. И что его, безбожника, к святой молитве приучает. Даже дала с собой «Молитвослов на всякие случаи жизни». И оказалось, что у Сергея этот «молитвослов» с собой.

Отец Анатолий наугад открыл страницу, а там было написано, что чтобы избежать неудач, нужно пойти на кладбище справить в кладбищенском туалете большую нужду и, обратившись в дырку, сказать: «@авно, @авно, ты там давно, неудача пусть останется с тобою, а удача пусть пойдет со мною».

«Икона – окно в Горний мир, – сказал тогда Сергею отец Анатолий, – поэтому мы перед ней и молимся. А в какой мир окно – дырка от кладбищенского сортира? И вообще, не кажется ли Вам странным, что Вас, взрослого человека хотят развести на деньги и при этом заставить просить помощи не у Господа, а у кучи экскрементов? Богу твоему покланяйся и Ему одному служи!”

Засмущался Сергей, задумался. Помогло, в общем. Сейчас он, по словам отца Анатолия, один из самых преданных его прихожан. И пить давно бросил. С Божией помощью… А вот высокодоходную ясновидящую Капитолину вскоре посадили. Правда, не за мошенничество, а за торговлю наркотиками.

О том, что все тайное становится явным

Мария работает на заправочной станции. Меня с ней отец Анатолий познакомил, когда мы однажды летом в Запорожье ехали. И зарулили к ней пополнить запасы бензина. А потом, в дороге, батюшка рассказал, что с ней однажды приключилось…

..У Маши дача в селе N. А на даче черешня растёт – необыкновенная. Крупнющая, сладкая, все соседи завидуют.

Поехала как-то Маша в село свою черешню собирать.

Смотрит, а её ободрали. И ладно бы ободрали, так ещё и ветки все поломали.

А Машина овчарка Джек по участку возбужденно бегает и агрессивно поглядывает за забор. Там возле магазина какая-то незнакомая компания шашлыки жарит.

«Посадила я Джека на цепь, от греха подальше, – рассказывала Маша. – А сама плачу. И все думаю – кто же это мог с черешенкой моей такое сделать? Попросили бы, я сама бы угостила. Не ягод жалко, а что пообломали все…»

Прошло два года… И вот сидит как-то Маша на своей заправке и видит, подъезжает машина – постоянный её клиент. Хороший такой мужчина. Симпатичный.

Она к нему спешит, по пути даже спотыкается и чуть не падает. А тут ещё какая-то собака на заправку забрела. И с лаем – на Машу. Та с перепугу как «газанёт», и за клиента своего любимого спряталась.

Хозяин машины собаку отогнал, а сам на Машу смотрит и смеётся. И говорит: «Вы не обижайтесь, я не над Вами. Просто историю одну вспомнил, сейчас расскажу…

Поехал я года два назад к другу на дачу в село N. Сидим у магазина, шашлык жарим. Выпили крепко и смотрим, за забором на чьём-то участке черешня. Ну, реально крупная. Класс просто!

Мы ещё «тяпнули» и через забор – рвать по-быстрому. Так спешили, что даже ветки пообломали. Потом стыдно было. Рвем-рвем, и вдруг – страшный лай. Овчарка здоровая на нас ринулась. Мы её не заметили сначала.

Перепугались мы и драпали так, как никогда в жизни. Через забор перепрыгнули, не касаясь. В общем, посмотрел на вас и вспомнил…».

Маша даже онемела… А потом как давай колоритно высказываться: «Ах ты ж варвар! Так это ты мою черешню тогда покалечил! Я думала, ты – постоянный клиент, а ты – …!». И закончила в итоге словами: «Ну я тебя однажды заправлю – мало не покажется!».

Клиент долго извинялся. Мол, «сам понимаю, каюсь… Все водка проклятая!»…

А Маша, женщина добродушная, поругалась и простила. Но мужик этот все равно каждый раз, как на заправку к ней приезжает, либо ящик отборной черешни привозит, если сезон, либо что-нибудь ещё вкусное. И признаётся, что даже рад, что Мария все узнала, на душе как-то стало легко и радостно…

«Ибо, лучше встрять здесь, чем на Страшном суде!» – многозначительно подняв палец, закончил рассказ отец Анатолий.

Фото: telegraf.com.ua

Итог жизни

А это ещё о старичках. Точнее, об одном дедушке с чудесным именем Пантелеймон…

«Батюшка, скажите мне, как нужно жить?» – спросила я как-то отца Анатолия.

«Было это в начале моего священнического служения, – начал он очередной рассказ. – Звонят мне люди. Близкий человек смертельно болен. Выясняется, что он без сознания, а, значит, ни соборовать, ни причастить его нельзя. «Сделайте хоть что-нибудь!», – умоляют».

Пришёл отец Анатолий, а на постели лежит старик. Глаза закрыты и на него никак не реагирует. Родные говорят, что у него онкология. В сознании бывает редко. Да и глухой совсем давно. И плачут: «Мучается он сильно. А он такой хороший, добрый, порядочный всегда был. Терпеливый. Никогда ни на кого не обижался и сам мухи не обидел. Любил всех, всем старался помогать. А теперь мы ничем ему не можем помочь».

«Вот смотрю я на них, – вспоминает отец Анатолий, – и понимаю, что дедушка этот, действительно, прекрасный человек. Бывает, умирает кто-нибудь, а его и проводить-то некому. Всем все равно. А тут столько народу искреннее убивается, дорожат им. Оказалось, что у него две дочки, сами уже пожилые. По всем врачам его провели, все свои сбережения отдали, на операции настояли, хотя им говорили, что в этом возрасте и с таким диагнозом уже не поможешь».

Очень жалко было отцу Анатолию, что человек без покаяния умирает.

«Не стал я сразу отходную читать. А внутренне почему-то очень захотелось прочесть канон из чина соборования, – рассказывает батюшка. – Что я и стал делать. И вдруг дедушка в себя пришёл, глаза открыл. И слышать стал. Глухой! Видела бы ты изумление родных…

Я поговорил с ним, предложил исповедоваться, причаститься. Пантелеймон искренне этого пожелал, хотя, по его словам, никогда этого не делал.

Даров у меня с собой не было, мне же по телефону сказали, что человек давно без сознания. Не забуду никогда, с какой радостью и трепетом бежал я в храм за Телом и Кровью Христовой…

Пантелеймон исповедовался… Как же искренне, глубоко, осознанно он каялся! Я такое нечасто потом видел, хотя много лет уже священник. Причастил я его. И мирно, с улыбкой попрощавшись с родными, дедушка почил».

Мы с отцом Анатолием долго молчали. Если честно, то у меня прямо мурашки бежали по коже… Да и у батюшки слезы были на глазах.

«Вот ты спрашиваешь, как жить, – снова заговорил он. – Знаешь, бывает, люди в храм ходят, а Христа не слышат. А дедушка этот, хоть и в храм не ходил (не потому что Бога отрицал и Церковь, просто в такое время вырос), но всегда был рядом со Христом. Жизнью своей это доказал, отношением к людям. Потому и слова молитвы услышал, почувствовал…

Фото с сайта stihi.ru

Родные рассказали, что Пантелеймон всегда, каждый день жил, как последний. Старался именно сегодня сделать все добрые дела, не откладывая на завтра и совершенно себя не жалея. И не просто делал, а с радостью! И вот итог его жизни. Господь явил нам Чудо спасения – настоящее, драгоценное ЧУДО! Позволил нам быть его свидетелями…

Вот так, наверное, и нужно жить, как этот дедушка. Но, не подумай, это не значит, что в церковь не обязательно ходить. Просто такая у меня когда-то случилась история. Помяни, Господи, усопшего раба твоего Пантелеймона».