Рукопись романа Лермонтова о пугачевском бунте не имеет названия: ее заглавный лист утрачен, как и окончание. Видимо, роман не был завершен. Впервые он появился в печати в 1873 году в журнале "Вестник Европы" под названием "Юношеская повесть М. Ю. Лермонтова". Название "Вадим" присвоено произведению более поздними редакторами.
В письме к М. А. Лопухиной 1832 г. Лермонтов пишет: "Мой роман – сплошное отчаяние", и это определение в полной мере соответствует содержанию "Вадима".
Товарищ Лермонтова по юнкерской школе А. Меринский вспоминает: "Раз, в откровенном разговоре со мной, он мне рассказал план романа, который задумал писать прозой и три главы которого были тогда уже им написаны. Роман этот был из времен Екатерины II, основанный на истинном происшествии, по рассказам его бабушки. Не помню хорошо всего сюжета, помню только, что какой-то нищий играл значительную роль в этом романе…" Здесь, несомненно, речь идет о "Вадиме" (герой – нищий, действие во времена Екатерины II, источник – рассказы бабушки об "истинных происшествиях").
В романе дано широкое изображение крестьянского восстания в Пензенской губернии летом 1774 г. Пугачев, уходя от преследования правительственных войск, перешел Волгу и направился к югу – на Пензу и Саратов. Пензу он занял 1 августа, вся же Пензенская провинция уже была охвачена восстанием, центром которого стали Краснослободский, Керенский и Нижнеломовский уезды; причем особое значение получил в развитии событий Нижнеломовский мужской монастырь, где нищие поддержали восставших крестьян, пугачевцы вступили в город под звон колоколов и были торжественно встречены духовенством во главе с архимандритом.
Тарханы также оказались в зоне действия пугачевских отрядов: в Малиновом лесу (8 км от Тархан) находился штаб пугачевского полковника Иванова. Тарханы, куда прибыли восставшие, тогда принадлежали Нарышкиным, управляющий имением успел раздать барский хлеб крестьянам и тем спасся. От родни и знакомых Лермонтов знал, что пугачевцами были убиты капитан Д. Столыпин, родственник Арсеньевой, помещик М. Киреев, дочь которого воспитывалась вместе с Арсеньевой и была родной бабкой друга поэта С. Раевского. В списке "убитых до смерти" встречаем также фамилии дворян Мансыревых, Мещериновых, Мосоловых, Мартыновых и других, входивших в круг родных и знакомых Арсеньевой. Лермонтов слышал также о спасении родственника – владельца Лесной Нееловки – в подземных пещерах.
Подобные пещеры сохранились в окрестностях Тархан (в 8 км возле с. Нижние Поляны) и фигурируют в романе "Вадим" под названием Чертова логовища.
О пугачевском восстании Лермонтов слышал не только от бабушки, родных, соседей-помещиков, но и от крестьян-стариков, помнивших эти события. Крестьянские рассказы, видимо, и дали основу для широкого освещения народных сцен в романе "Вадим". Причем в романе совершенно отчетливо просматривается сочувственное отношение поэта к угнетенным: "Каждая старинная и новая жестокость господина была записана его рабами в книгу мщения, и только кровь их могла смыть эти постыдные летописи".
Лермонтов почти одновременно с Пушкиным заинтересовался Пугачевским восстанием, но, как выясняется, совершенно независимо от него. Обоих писателей, вероятно, заставили обратиться к событиям XVIII века крестьянские волнения, участившиеся в 1830-х гг. И, конечно же, Лермонтова подтолкнуло к этой теме стремление разобраться в исторических путях развития России и судьбах людей, захваченных грозными событиями гражданского противостояния. Главный романтический герой романа Лермонтова горбун Вадим, дворянин по происхождению, становится свидетелем и участником событий восстания, преследует цели личной мести за разорение своей семьи помещиком Палицыным.
Однако в данном случае мы ставим своей целью не исследование содержания неоконченного первого опыта М. Ю. Лермонтова в прозе, а анализ рисунков поэта на листе под вошедшим в лермонтоведение названием "Обложка романа "Вадим". Рукопись произведения хранится в Пушкинском Доме (ИРЛИ):
<"Вадим">, повесть, <1832>, 50 лл. (оп. 1, № 17, XVI тетрадь).
Без заглавия. Весь первый лист тетради заполнен рисунками, представляющими собой отдельные зарисовки людей, животных, разные сценки и т. п. До сих пор многие из них не определены (см. Б, стр. 6 – 7 и А, т. IV, стр. 1); на лл. 19/1, 332, 452 и 462 рисунки: мужская голова в профиль (л. 191); то же (л. 332); мужской профиль и мужская голова в профиль в военной форме и две мужские фигуры до пояса в военной форме (452); две головы монахов в клобуках, погрудно (462).
Е. П. Веселовская, рожденная Шан-Гирей до 1883 ("Русская старина", 1883, № 12, стр. 734) → Л. М. 1917 → ИРЛИ.
В начале позапрошлого века занятие рисованием было очень популярным в дворянской среде, интерес к нему проявляли и многие писатели. Особенного внимания заслуживает живописное и графическое наследие тех авторов, чье увлечение рисованием органично связано с их словесным творчеством. Лермонтов принадлежит к числу наиболее талантливых из них. Многие из лермонтовских рисунков и картин имеют самостоятельное значение, но в большинстве своем это "памятки" для дальнейшей работы художника и поэта. Верно замечание исследователя живописного наследия поэта Н. П. Пахомова, что "Лермонтов-художник опережает Лермонтова-писателя": романтик в "Вадиме", он в рисунках 1832 – 34 гг. – реалист. Это сказывается в лаконичности линий, скупости деталей. Точку зрения Н. П. Пахомова разделяет и И. Л. Андроников, утверждая, что "рисунки и картины Лермонтова – не развлечение странствующего офицера. Их следует считать как бы записными книжками поэта, частью его вдохновенной упорной работы". Многие исследователи творчества Лермонтова обращали внимание на тот факт, что темы в его живописи опережали их выражение в поэзии.
Художественное наследие Лермонтова достаточно велико для того, чтобы можно было составить себе представление о нем как о художнике. Лермонтову-художнику посвящены специальные исследования. Они названы и подробно рассмотрены в статье Н. П. Пахомова "Живописное наследство Лермонтова". Исследователи живописного творчества поэта высказывали мнения порой прямо противоположные. Например, А. Эфрос утверждал, что Лермонтов "очень старался, он выписывал листочки на деревьях, пуговицы на мундирах, лощил картины…", а Б. Мосолов замечал, что Лермонтов "не имел ни времени, ни особой склонности серьезно заниматься живописью, а потому и тайн мастерства в этой области постигнуть до конца ему не удалось". Однако и то, и другое представляется не совсем верным. Рисунки и картины Лермонтова выдают в нем художника не совсем зрелого и профессионально подготовленного, но очень эмоционального. Вполне можно согласиться с оценкой лермонтовских работ, данной Н. П. Пахомовым: "Картины и рисунки Лермонтова... не профессиональны, они грешат против многих правил живописного мастерства, но зато они овеяны духом гениальности Лермонтова, все они таят в себе какую-то только им присущую гамму красок, своеобразный аромат его восприятия природы, подлинные куски его зрительных впечатлений".
Обложку романа "Вадим" также следует рассматривать как своеобразную записную книжку. При внимательном изучении становится очевидным, что рисунки на обложке не являются собственно иллюстрациями к "Вадиму". Действие романа происходит в XVIII в., во время Пугачевского бунта, на листе же с рисунками персонажи, по преимуществу, в костюмах XIX века, хотя на этом же листе внизу старик в кафтане и с косичкой – абсолютный тип XVIII века, что доказывает точность Лермонтова в изображении костюма.
Итак, рисунки на обложке "Вадима" не являются буквально иллюстрациями к этому роману. Рассмотрим, в каком же соотношении находятся два этих произведения: роман "Вадим" и лист, сплошь заполненный рисунками поэта...
Полный вариант статьи на сайте музея:
http://tarhany.ru/museum/nauchnie_stati___tarhanskie_..
Автор: директор музея-заповедника "Тарханы" Т.М. Мельникова
