Мы
будем
очень Вам признательны, если Вы разместите нашу кнопку на своём
сайте!
Опрос
В 2016 году планируется установка памятника солдату Великой Отечественной войны в г.Краснослободске (нынешний мемориал, безусловно, останется на своем месте).
Главная » 2012 » Май » 25 » Как офицеры Наполеона с мордвой познакомились
18:27
Как офицеры Наполеона с мордвой познакомились
Указом Президента РФ 2012 год объявлен Годом русской истории. В этом году мы отмечаем и 1000-летие Единения мордовского народа с народами Российского государства, и 400-летие окончания Смутного времени, и 200-летие Победы в Отечественной войне 1812 года. Жители Мордовии приняли активнейшее участие в борьбе с полчищами Бонапарта. Мы уже рассказывали о народном ополчении, сформированном на территории нашей республики, о наших земляках, воевавших в регулярной Русской армии. А сегодня дадим слово наполеоновским офицерам, которые находились в плену в Саранске и Краснослободске.
Впервые в России
Уже в мае в Саранске увидит свет уникальный сборник документов по войне 1812 года «Недаром помнит вся Россия», подготовленный Республиканской архивной службой РМ. В него войдут и воспоминания пленных немецких офицеров, около полугода проживших в Саранске и Краснослободске: Ф.Ю. фон Зодена, Х.Л. фон Йелина и Ф.В. фон Фуртенбаха. Только мемуары фон Йелина частично публиковались в России в 1912 г. Полностью его записи, а также воспоминания фон Зодена и фон Фуртенбаха на русский впервые перевел и опубликовал известный пензенский историк профессор С.В. Белоусов.
- Ценность таких записок велика, - говорит одна из составителей сборника - заслуженный работник культуры РМ, начальник организационно-методического отдела Республиканской архивной службы Галина Ивановна Григорьева. – Воспоминаний 19 века о Мордовии сохранилось немного. Особенно интересен «взгляд со стороны».
Любезный прием
Представим авторов мемуаров. Франц Юлиус фон Зоден был обер-лейтенантом Вюртембергского 4-го полка линейной пехоты. В Бородинском сражении бился у Багратионовых флешей. Христоф Людвиг фон Йелин служил обер-лейтенантом в Вюртембергском 2-м линейном пехотном полку. При Бородине участвовал во взятии южной Семеновской флеши. Оба офицера попали в плен 10 декабря 1812 г., в госпитале в Вильно. 29 июня 1813 г. с другими военнопленными прибыли в Пензу, а 18 июля в Саранск, где пробыли до 20 декабря 1813 г. Фридрих Вильгельм Карл барон фон Фуртенбах был обер-лейтенантом Баварского 5-го линейного пехотного полка. Был взят в плен в январе 1813 г. за Неманом. В Краснослободске пробыл до 26 ноября 1813 г.
«Саранск, - пишет фон Зоден, - лежит на равнине у маленькой реки с одноименным названием и насчитывает от 4 до 5 тысяч жителей. Вплотную к городу примыкают длинные земляные укрепления. Здесь много церквей и колоколен. Город издали имеет величественный вид».
В Саранске фон Йелина и фон Зодена приветливо принял полицмейстер Иван Яковлевич Евсюков. Он обещал помогать им. Пленных записали в полиции и по двое распределили на заранее приготовленные квартиры. «Благодаря хорошему отношению к нам полицмейстера мы познакомились с остальными дворянами, - писал фон Зоден. – Нам оказали любезный прием. Ни одни именины, ни один праздник не проходили без нас». Офицеры были тронуты благородством людей, «в Отечество которых вторглись». «Мы не жаловались на обращение жителей Саранска», - отмечал фон Зоден. Только купцы на ярмарке (не вдаваясь в тонкости многонационального состава Наполеоновской армии) кричали немцам «Шельма француз!».
«Люди здесь были очень порядочные. Так как мы за все платили наличными, среди жителей мы были в почете и жили с ними на дружеской ноге, - пишет Фуртенбах. - Мы могли гулять по Краснослободску, его окрестностям, но не далее чем за версту от города и не собираясь в большие компании. Утром и вечером нас посещал унтер-офицер».
Зоден и Йелин обратили внимание на жизнь простого народа. «Русские питались «капустой, пшеном и творогом. Мясо на их обеденном столе появлялось не часто». Фуртенбах замечает: «Мужчины 80-ти лет, которые еще не оставили своей профессии, здесь не редкость. В нашем городке были столетние старики, один даже 108 лет».
Что почем?
Пленные жили в домах мещан. «По 3-4 человека мы образовывали артель и готовили пищу по немецким рецептам», - пишет Зоден. На руку была «чудовищная дешевизна», как выражается Фуртенбах: «Фунт говядины стоил 10 копеек, фунт свинины – 5, фунт хлеба – 6. Я часто покупал сразу целую четверть говяжьей туши, барана и полсвиньи. Я ежедневно менял меню и достиг высших вершин кулинарного искусства».
Фуртенбах и еще семь пленных также вели общее хозяйство. Нужно было покупать продукты, солому, дрова, свечи, оплачивать стирку. «В это ежедневно вкладывалось 15 копеек, или 4,5 крейцера на наши деньги, которые собирались в складчину. Я все собственноручно закупал, - пишет барон, - сам все готовил и мыл посуду». Средства пленных «были достаточны, чтобы пить чай и кофе и иногда посещать трактиры».
«Милость к падшим»
Дешевизна – это отлично. Но где взять денег? Пленных содержала русская казна. Каждую неделю на 7 дней вперед им выдавали: нижним чинам по 5 копеек на день, обер-офицерам – по 50, майорам – по рублю, подполковникам и полковникам – по 1,5. Пленные подрабатывали: преподавали дворянским детям немецкий язык и рисование, а военные врачи были просто завалены заказами. Фуртенбаху и его товарищам-немцам по плену один русский офицер, урожденный курляндец Петр Яковлевич фон Фолкенклоо помогал картофелем и другими овощами, приглашал в свое имение в Барановку: «Нас здесь очень дружелюбно приняли, - пишет барон. - Мы пили отличный квас и водку. Барышня играла на пианино. Мы пели, и всем было очень весело. Здесь я впервые попробовал медвежатину».
Пленных поддерживали местные дворянки: «Их помощь и содействие были направлены даже на солдат. Желание поддержать в беде двигало их намерениями». Однажды офицеры-баварцы получили «гуманитарную помощь» от принцессы Амалии Баварской: по 76 рублей 42 копейки. «Я выправил себе пару сапог, - пишет Фуртенбах, - пальто, меховое одеяло. Теперь я мог спокойно дожидаться зимы».
«Мирный народ»
Воспоминания о мордве оставил фон Фуртенбах. «Эти мордвины – крещеные язычники и живут рассеянно в селах в Казанском регионе. Скотоводство и пчеловодство, земледелие – вот их занятия. Это сильный народ, мирный, гостеприимный и любезный. У них собственный язык и обычаи».
Барон писал и о Краснослободске: «Город находится в привлекательной местности на горе. Весь построен из дерева. Нет недостатка в церквях. Число жителей достигает 1500, в основном православные. Они занимаются земледелием и торговлей. Большинство очень зажиточны».
В Краснослободске Фуртенбаха встретили 23 пленных офицера разных национальностей: немцы, хорваты, поляки, голландцы. Одно время в Краснослободске жило до 100 военнопленных! Среди них были шеф бюро госпиталей и лазаретов, военный министр герцогства Варшавского Жанвье Спицион и некто Морио - брат военного министра Вестфалии, офицер для поручений короля Вестфалии Жерома Бонапарта.
Дорога домой
В октябре 1813 года после «Битвы народов» под Лейпцигом все германские государства примкнули к антифранцузской коалиции. И пленных немцев, живших в России, начали отправлять в «фатерлянд». В полиции каждый из них получил к своему пальто солдатскую шинель, длинные валенки на меху, меховые рукавицы и теплую шапку-ушанку: уже стояли морозы. Из казны баварским офицерам выдали по 100 рублей на дорогу. На них они сами покупали сани и продукты.
А вот по крайней мере двое военнопленных французов приняли русское подданство и остались в Краснослободске: некто Степан (так записали его имя в России) Боле, принявший Православие, и Франциск де Висто. Последний имел университетское образование и получил аттестат Пензенской гимназии на право «заниматься преподаванием наук» в Краснослободске. Как знать, может быть, потомки Боле и де Висто до сих пор живут в Мордовии?
Большой интерес Зодена и Йелина вызвала саранская ярмарка – крупнейшая в Пензенской губернии. Немцы запомнили приезжавших на нее помещиц: «Костюмы их выдавали роскошь».
Пленных часто приглашали в зажиточные усадьбы дворян «в итальянском стиле». «Наша бедная одежда поставила нас в неловкое положение», - пишет фон Зоден. Немцы жалели крепостных. А еще европейцев смущало обилие слуг в домах (по 20-30 человек) и изнеженность барышень. Вместе с тем Йелин писал о дворянках: «Русские очень способны. Я знал много девушек 12-15 лет, которые кроме родного языка говорили и писали по-польски, по-французски, по-немецки и по-итальянски».
А насколько это все законно? А если это вынести на общественное обсуждение - например, к Малахову на канал?)) И чтобы об этом высказалась Администрация Президента России. Ну хотя бы Песк
